Владимир Васильев - Джентльмены непрухи: [сб.]
— Ладно. Есть поручение, но о нем поговорим после — в таверне. Гордей, сегодня вы ужинаете за моим столом.
— Понял, — кивнул Гордей.
Воевода отослал десятника, круто развернулся и широким шагом направился к воротам.
Клим проводил его взглядом. Поручение… Небось, очередная проверка.
— Пошли, — хлопнул его по плечу Гордей, — квасу с дорожки хряпнем.
Квасом поили у казармы. Несколько солдат с кружками в руках внимали штрафному бородачу, плетущему какую-то замысловатую байку. Когда Гордей и Клим утолили жажду и взяли курс на таверну, из-за забора донесся дружный зычный хохот.
Войдя в «Облачный край» Клим украдкой глянул в сторону стойки — не там ли Райана. Она была там — протирала вымытые кружки. Словно почувствовав его, девушка вскинула голову.
Несколько неожиданно для себя, Клим направился к ней. Почему-то казалось, что все без исключения в зале смотрят на него.
Он приблизился и положил локти на стойку.
— Здравствуй, Райана. Меня зовут Клим.
— А я знаю. Клим Терех из Сагора.
— Что ты вчера со мной сделала?
Райана загадочно улыбнулась; губы ее едва двинулись.
— Спроси у Велеса…
— Эй, Терех! — это Гордей звал, уже сидя за столом воеводы. Влад, сотник Хлум и два десятника ужинали тут же. — Давай сюда!
Клим кивнул, на секунду повернулся в девушке-полутэлле, и сказал:
— Ты мне нравишься.
И, не дожидаясь ответа, ушел к покрытому алой скатертью столу.
Ему показалось, что Райана вздохнула.
В тот вечер Клим больше ее не видел.
За ужином Терех не без удивления отметил, что воеводе и мэру — тому самому благообразному господину, что сидел здесь в первый вечер — подают те же блюда, что и простым солдатам. Он ожидал, каких-нибудь изысков, однако отличий нашлось лишь два: скатерть и серебряная посуда. К этому Клим не привык: везде, где ему довелось побывать раньше, те, кто стоял повыше, и получали от жизни больше. Это приятно поражало, но понять подобную странность пока не удавалось.
За едой о делах не говорили.
Покончив с ужином, воевода, отпил туранского вина и обратился к мэру:
— Ну, что Пирс? Начнем, пожалуй.
Мэр несколько раз кивнул.
— Я получил послание от мэра Эксмута. У них какие-то странности происходят, но не в этом дело. Нужно доставить ему ответ, однако… будет несколько необычных условий. Например, пока не будет вручено это послание все трое гонцов не могут применять оружие, даже для самообороны.
Клим поднял брови. Почему, траги навечно?
— Во-вторых, ни в коем случае нельзя идти по дорогам, тропинкам, вообще по хоженому. И в Эксмут придется проникнуть не в ворота, а тайком, через стену. В-третьих, идти придется только ночами, днем же ни одна живая душа не должна заподозрить о вашем, — мэр поглядел на Клима и Гордея, — существовании.
И, наконец, самое важное. Если на вас нападут, вы должны будете убить себя.
Клим, почувствовал, как по спине прогулялся холодок. Вот так дела! Ничего себе, заданьице!
Но непонятно другое. Дело явно важное — почему выбор пал на Тереха? Его же здесь никто не знает. Гордей, понятно, свою преданность не раз доказал. Но Клим?
— Если же кто-нибудь из троих откажется умереть, остальные сначала должны убить его, — добавил мэр, пристально глядя в глаза Климу. Взгляд этого розовощекого господина был тяжек, как базальт.
Он явно намекал, что Клим может сломаться.
И еще он сказал, «из троих». Терех, Гордей, а кто же третий?
— Если вы не уверены во мне, — сказал Клим как можно ровнее и спокойнее, — пошлите кого-нибудь другого. Да и вообще, я ведь только появился в Зельге. Не подумайте, что я трушу, просто даже самому последнему тугодуму понятно, что новичкам такие задания не доверяют.
Мэр пожевал губу.
— Мы должны послать именно тебя. По ряду причин. Хотя бы потому, что в послании говорится и о тебе тоже. А главное — там говорится, что ты непременно должен стать одним из троих. Это неубедительно, но подробнее я рассказывать не могу, не хочу и не буду.
— Ладно, — Клим нарочито небрежно пожал плечами. — Я согласен. И клянусь чем угодно, что выполню все приказы.
— Хорошо сказано, — отметил Влад. — Я верил в тебя, парень.
— Итак, — продолжил мэр, — напоминаю.
Первое. Никакого оружия.
Второе. Никаких дорог.
Третье. Идти только ночью, днем крыться так, чтоб пустельга не разглядела.
Четвертое. Если встретится хоть один человек — умереть.
Пятое. В город — ночью, через стену. Дом мэра знает Гордей. Передать ему слова, по очереди, и все. С той минуты вы вновь свободны от всех запретов.
Вопросы есть?
Клим переглянулся с Гордеем. Непонятного становилось все больше.
— Если никакого оружия, как умереть? — поинтересовался Клим.
Мэр кивнул, и поставил на стол небольшую шкатулку. Крышка откинулась с легким скрипом.
На черном бархате лежали три короткие серебристые иглы.
— К завтрашнему вечеру вам вошьют их в воротники курток. Нужно просто уколоть себя в горло. А, впрочем, куда угодно, но в горло удобнее.
— Яд? — догадался Клим.
— Да. И очень сильный.
— Понятно. А слово? Что передавать-то? Надо же выучить.
— Ты уже знаешь слово. Ну-ка, повтори. рэО тэкА…
Он пристально взглянул на Клима, и тот, разбуженный первой фразой, вдруг осознал, что знает целый кусок какого-то текста. Смысла его Терех не понимал, но мог повторить сколько угодно раз, с любого места, хоть задом наперед. И он начал, шевеля губами:
— рэО тэкА нвЭ рэО крАт'И фОр хЭл щЕрд. оЭлдэ Оми…
Около минуты звучал странный язык. Клим ни разу не запнулся, до самой последней фразы:
— …зЭнэн эскА.
Он открыл глаза. Предполагать, откуда ему известна подобная тарабарщина Клим даже и не пытался.
— Прекрасно. Теперь ты, Гордей.
Гордей почему-то тоже закрыл глаза. Видимо, так было легче сосредоточиться.
— вэтЭ фОр дэЕ рэО эспЭ…
Он тоже ни разу не запнулся.
— Вот и все. Больше вам знать ничего и не надо. Оружие оставите в казарме. Советую вам до утра посидеть в таверне, попить пивко, днем отоспаться, а завтра перед полуночью выступить.
И мэр крикнул:
— Хозяин, пива!
Влад и десятники встали, явно собираясь уходить.
— Постойте, — встрепенулся Клим. Все взглянули на него.
— Кто третий-то?
Мэр посмотрел на воеводу.
— Максарь, — сказал Влад. — А что?
Клим на секунду смешался.
— Да ничего… Надо же знать…
Когда все ушли, Гордей шумно вздохнул.
— Однако! Ты что-нибудь понимаешь?
Клим развел руками.
